От января нового года никаких неожиданностей не последовало. Он был так же скуп на солнечные дни, как и все зимние месяцы в этом краю. Как любые месяцы в этом городе.
Небо посылало на землю армию своих боевых солдат - маленьких жестких востроносых снежинок, бьющих точно в цель, прямо, наотмашь и в грудь...
Закутавшись, но все еще дрожа, Леди перебирала ногами по тонкой корке льда, резко вдруг покрывшей тротуар. "Куда иду-то?" - металось в голове. Нащупывая взглядом таблички с номерами, она миновала дом за домом в поисках нужного. "Черт, как же холодно".
Леди уже сидела в просторной светлой кухне, но все никак не могла согреться. Она немного смущалась происходящего. Съежившись и нахохлившись, как воробышек, она разглядывала стайки икон на полках и на стенах. "Как холодно".
Принц заботливо разложил свои теплые вещи на кровати, для нее - чтобы она немного согрелась. "Тук-тук. Можно?"
Он так очаровательно улыбался, что сразу же вызывал улыбку в ответ.
"Веду себя как черт те что", - она переживала, но вечерний наряд приняла с благодарностью.
Пара-тройка часов непрерывной беседы на кухне - это то, чего так не хватает людям, когда они одиноки. Стоит длинному языку найти "охотливые" уши, так его хозяин уже обезоружен. У Леди как раз был такой длинный язык и достаточно короткое чувство собственного достоинства, чтобы не устоять и напроситься к едва знакомому мужчине в гости. Но она знала: это необходимо, просто каждым уголком своего женского, своего человеческого существа - знала. Он был ей так нужен - неторопливый кухонный разговор. Как и нужны были эти острый ум, легкость, текучесть, большие добрые глаза, смешная улыбка. Каждый его жест, каждая фраза сквозили такой мягкостью, таким добродушием, даже когда он говорил о чем-то не вполне приятном.
Леди все еще испытывала чувства к другому. Принц не казался ей красивым. Напротив, что-то внутри нее отторгало его черты - лицо, голос, манеру держаться. Она слишком долго убеждала себя в приверженности одному образу, чтобы так просто и быстро сменить свое убеждение. Однако же ей до щемящего в сердце чувства хотелось быть ближе к Принцу, дотронуться до него, понюхать, пощупать. "Кто же он такой и почему здесь так холодно?"
Леди совсем недавно написала болезненно ломанное стихотворение о любви. Проводила того, кого, казалось, любила так, "как надо", - без претензий и ожиданий, без надежд и веры в будущее. Леди едва успела пошушукаться по-бабски с приятельницами о своем наболевшем и вложить Богу в уши свои раскатистые планы. Леди только-только отреклась от своего "эгоистичного женского счастья" в пользу вечерней софистики третьего сорта, как вдруг Принц протянул свою невидимую руку. Он будто бы старался увернуться от этой девчонки, садился подальше и избегал любых прикосновений. Зато при этом такой внезапной близости она прежде не чувствовала ни с кем. Он был ей так нужен, и он позволял быть рядом.
"Ну, Господи, ну как же холодно!"
Шел четвертый час утра - реального утра, а не того, которое начинается с пробуждением. Спокойствие внутри Леди смешивалось с непрерывным трепетом. Она не думала, не анализировала, не сопротивлялась - она мерзла. Разве можно винить замерзающую девушку в том, что она ищет тепла от соседа по одеялу? Нельзя, конечно. Кончик ее носа как-то сам нащупал его плечо. Принц растянулся в улыбке. "Что это она делает?"
Вот такая нелепица. Он плавно рассек рукой скользящий, ускользающий воздух и опустил ладонь ей на спину. Дыхание сперло у обоих.
Потом она была спокойна. Ни пылкости, ну сумасшествия. Одна новорожденная нежность румянцем на щеках.
Пару дней спустя она предложит ему еще кусочек себя, а он скажет, что был счастлив.
Скажет. Что был. Счастлив.
В одну ночь - с ней - вот так, ни с того, ни с сего - в простом объятии и поцелуе - не громоздясь в ее будущем - без претензий и лишних слов.
Он скажет ей, что в эту ночь, рядом с ней, он был... счастлив.
И им стало тепло.
Небо посылало на землю армию своих боевых солдат - маленьких жестких востроносых снежинок, бьющих точно в цель, прямо, наотмашь и в грудь...
Закутавшись, но все еще дрожа, Леди перебирала ногами по тонкой корке льда, резко вдруг покрывшей тротуар. "Куда иду-то?" - металось в голове. Нащупывая взглядом таблички с номерами, она миновала дом за домом в поисках нужного. "Черт, как же холодно".
Леди уже сидела в просторной светлой кухне, но все никак не могла согреться. Она немного смущалась происходящего. Съежившись и нахохлившись, как воробышек, она разглядывала стайки икон на полках и на стенах. "Как холодно".
Принц заботливо разложил свои теплые вещи на кровати, для нее - чтобы она немного согрелась. "Тук-тук. Можно?"
Он так очаровательно улыбался, что сразу же вызывал улыбку в ответ.
"Веду себя как черт те что", - она переживала, но вечерний наряд приняла с благодарностью.
Пара-тройка часов непрерывной беседы на кухне - это то, чего так не хватает людям, когда они одиноки. Стоит длинному языку найти "охотливые" уши, так его хозяин уже обезоружен. У Леди как раз был такой длинный язык и достаточно короткое чувство собственного достоинства, чтобы не устоять и напроситься к едва знакомому мужчине в гости. Но она знала: это необходимо, просто каждым уголком своего женского, своего человеческого существа - знала. Он был ей так нужен - неторопливый кухонный разговор. Как и нужны были эти острый ум, легкость, текучесть, большие добрые глаза, смешная улыбка. Каждый его жест, каждая фраза сквозили такой мягкостью, таким добродушием, даже когда он говорил о чем-то не вполне приятном.
Леди все еще испытывала чувства к другому. Принц не казался ей красивым. Напротив, что-то внутри нее отторгало его черты - лицо, голос, манеру держаться. Она слишком долго убеждала себя в приверженности одному образу, чтобы так просто и быстро сменить свое убеждение. Однако же ей до щемящего в сердце чувства хотелось быть ближе к Принцу, дотронуться до него, понюхать, пощупать. "Кто же он такой и почему здесь так холодно?"
Леди совсем недавно написала болезненно ломанное стихотворение о любви. Проводила того, кого, казалось, любила так, "как надо", - без претензий и ожиданий, без надежд и веры в будущее. Леди едва успела пошушукаться по-бабски с приятельницами о своем наболевшем и вложить Богу в уши свои раскатистые планы. Леди только-только отреклась от своего "эгоистичного женского счастья" в пользу вечерней софистики третьего сорта, как вдруг Принц протянул свою невидимую руку. Он будто бы старался увернуться от этой девчонки, садился подальше и избегал любых прикосновений. Зато при этом такой внезапной близости она прежде не чувствовала ни с кем. Он был ей так нужен, и он позволял быть рядом.
"Ну, Господи, ну как же холодно!"
Шел четвертый час утра - реального утра, а не того, которое начинается с пробуждением. Спокойствие внутри Леди смешивалось с непрерывным трепетом. Она не думала, не анализировала, не сопротивлялась - она мерзла. Разве можно винить замерзающую девушку в том, что она ищет тепла от соседа по одеялу? Нельзя, конечно. Кончик ее носа как-то сам нащупал его плечо. Принц растянулся в улыбке. "Что это она делает?"
Вот такая нелепица. Он плавно рассек рукой скользящий, ускользающий воздух и опустил ладонь ей на спину. Дыхание сперло у обоих.
Потом она была спокойна. Ни пылкости, ну сумасшествия. Одна новорожденная нежность румянцем на щеках.
Пару дней спустя она предложит ему еще кусочек себя, а он скажет, что был счастлив.
Скажет. Что был. Счастлив.
В одну ночь - с ней - вот так, ни с того, ни с сего - в простом объятии и поцелуе - не громоздясь в ее будущем - без претензий и лишних слов.
Он скажет ей, что в эту ночь, рядом с ней, он был... счастлив.
И им стало тепло.
Комментариев нет:
Отправить комментарий